Логика - это искусство приходить к непредсказуемому выводу.
вот так бывает...
автор АННА ЛЕВИНА (Нью-Йорк)
читать дальше
Наташа жила на Брайтоне, около океана, в Сэм—в пригороде Нью-Йорка, в городке, похожем на большой пустынный парк.
—Зато там нет русских!—любил повторять Сэм. Прожив двадцать лет в Америке, он считал себя настоящим американцем, и на эмигрантов, приехавших после него, смотрел так, как смотрит взрослый человек на неразумное дитя. Семой его называла только мама, а остальные — на американский манер: Сэм.
Однако найти себе подружкку-американку Сэму не удалось. Несколько лет назад, правда, на одной из вечеринок он познакомился с американкой Эвелин, маленькой, хрупкой, с густой тeмной гривой кудряшек и грустно-испуганными глазами. Весь еe облик излучал детскую беззащитность.
—Не то, что наши русские бабы — танки в цветочках! — с восхищением подумал тогда Сэм. — Эта не запилит, не заорчт, не затыркает до полусмерти!
Эвелин с обожанием смотрела на Сэма снизу вверх, и от этого Сэм чувствовал себя ещч выше, сильнее и значительней. Во время свиданий в основном говорил Сэм, а Эвелин только слушала и поддакивала, даже ошибки в английском не поправляла, чтобы не перебивать, а русский акцент считала забавным и даже милым!
Беззащитность и беспомощность Эвелин были безграничны. В ее руках все ломалось, терялось и сыпалось. Она обжигала себе пальцы, ставя на огонь чайник; поскользнувшись, падала на свежевымытом полу и могла целый день простоять перед своей закрытой дверью, не справившись с замком. Непонятно, как она вообще жила раньше, до встречи с Сэмом. Опекать ее приходилось на каждом шагу, и по телефонному звонку приезжать на помощь днем и ночью. А звонки раздавались все чаще...
Сперва Сэму даже нравилось чувствовать себя незаменимым, но по странному стечению обстоятельств, кипяток из душа лился именно в тот момент, кода Эвелин хотела помыться, полочка на кухне падала точно ей на голову, а ножницы, иголки и ножи, казалось, только и ждали, чтобы вонзиться, уколоть, порезать!
Внутри Сэма завелся маленький червячок радражения, который с очередным несчастьем Эвелин становился все больше и больше. Терпению Сэма пришел конец после звонка Эвелин среди ночи. Во время сна в ухо ей залез таракан, да так глубоко, что домашними средствами его было не вынуть! Весь следующий день на работе после бессонной ночи, проведенной с Эвелин в госпитале, Сэм клевал носом, а вечером позвонил на телефонную станцию и поменял номер своего телефона, да еще приплатил за то, чтобы справочная никому не давала этот номер!
После Эвелин Сэм пару лет ни с кем не встречался. С утра до вечера он работал, собирал и разбирал компьютер, изредка виделся со старыми друзьями. Но у всех были семьи, свои заботы, и Сэм заскучал настолько, что когда двоюродная сестра предложила ему познакомиться со своей сослуживицей, сразу согласился, в тот же вечер позвонил Наташе, и на другой день они встретились.
Наташа Сэму понравилась. У нее было такое лицо, будто ей в рот попала смешинка, и она сдерживается, чтобы не рассмеяться.
—Симпатичный! —описывала Наташа Сэма в разговоре с подружкой.—Похож на ґехова без очков, но задиристый какой-то, все русское отрицает, а сам портному снес три старых костюма от умершего дяди перешивать. Нет, чтобы за те же деньги купить новый костюм и современный! Тоже мне, американец! Но зато от него веет порядочностью, по-моему, он хороший человек. Я верю в глаза, а они у него добрые!
—Неправильно ты живешь! — снисходительно поучал Наташу Сэм. — Тратишь деньги на какие-то бездарные русские концерты и рестораны! Деньги надо вкладывать во что-то нужное! Вот, например, место на кладбище ты себе уже купила?
—Нет! —прыснула Наташа.— А зачем? Я еще молодая, умирать не собираюсь!
—Это Америка! Всякое может случиться, и начнутся проблемы. Заранее обо всем думать надо!
—А ты-то сам уже присмотрел себе могилу?
—Еще нет, но собираюсь. Такие покупки сналету не делаются! Надо все взвесить, выбрать, обдумать...
—Думай! —отмахнулась Наташа.—А я лучше себе платье куплю новое, у меня день рождения через месяц, и, между прочим, круглая дата! Хочу быть красивой!
—А у меня день рождения через неделю, однако, мне это не мешает думать о серьезных вещах, — назидательно начал Сэм, но Наташа сморщила нос и взмолилась:
—Кончай эту похоронную тему, пойдем лучше на океан, погуляем, смотри, какая погода хорошая!
На Брайтонском бордвоке все ходили кругами, как когда-то в городской филармонии во время антракта. Пестрая толпа жевала огромные золотисто-аппетитные пирожки, грызла семечки и лизала стекающее по пальцам мороженое. Резвились разнаряженные в бальные платья и маленькие таксидо дети. Вечерние платья, рваные джинсы, золотые блузки, застиранные футболки, лаковые туфли, старые сникерсы, бриллиантовые серьги и пластмассовые бусы ярким хороводом сходились и расходились в только им одним хорошо известном порядке.
А рядом раскинулся желтый ковер песка, шумел сине-зеленый океан, кричали чайки и вкусный морской воздух щекотал ноздри, заставляя радоваться неизвестно чему!
На следующей неделе Наташа позвонила Сэму рано утром, перед уходом на работу.
— Поздравляю с днем рождения! — и лукаво хохотнула. — Хочу спеть специально для тебя! Слушай!
И на мотив хорошо знакомой песни с чувством запела:
Я могла бы тебе в день рождения
Впрок и саван, и гроб подарить,
Но хочу этой ночью весеннею
Лишь о жизни с тобой говорить!
Пусть березки шумят над могилами,
Ты там землю успеешь купить,
И, собравшись с последними силами,
Свой остаток сумеешь дожить!
А сегодня со мной, непрактичною,
Лишь о жизни и только любя!
Я желаю здоровья отличного,
ґтоб рассохся тот гроб без тебя!
На другом конце провода давился от смеха Сэм, но не подав вида, произнес в своей излюбленной снисходительно-насмешливой манере:
—Спасибо за оригинальное поздравление, однако, американки из тебя, увы, не получится!
Наташа и Сэм встречались так часто, что месяц перед днем рождения Наташи пролетел, как один день. Утром Наташу разбудил звонок в дверь. Посыльный вручил ей коробку, украшенную золотыми лентами. В коробке, завернутые в тонкую розовую бумагу, лежали двенадцать любимых Наташиных гвоздик. На маленькой открытке было написано:”Happy Birthday! With love. Sam”.
Сэм приехал вечером. Он вошел торжественно-напряженный, со странным выражением лица.
—Наташа!—произнес Сэм.—Я люблю тебя и хочу быть с тобой до конца моих дней!
Сэм сунул руку в карман...
—Кольцо! — замирая от восторга, подумала Наташа, но вместо заветной коробочки Сэм вынул белый конверт.
—Деньги?—разочарованно протянула Наташа.
—Лучше! — гордо вытянулся Сэм.— Открой и прочти!
Наташа распечатала конверт. На голубой вощеной бумаге с гербами и печатями сообщалось, что Сэм и Наташа являются совладельцами чудесного, райского куска земли на самом лучшем кладбище Нью-Йорка.
автор АННА ЛЕВИНА (Нью-Йорк)
читать дальше
Наташа жила на Брайтоне, около океана, в Сэм—в пригороде Нью-Йорка, в городке, похожем на большой пустынный парк.
—Зато там нет русских!—любил повторять Сэм. Прожив двадцать лет в Америке, он считал себя настоящим американцем, и на эмигрантов, приехавших после него, смотрел так, как смотрит взрослый человек на неразумное дитя. Семой его называла только мама, а остальные — на американский манер: Сэм.
Однако найти себе подружкку-американку Сэму не удалось. Несколько лет назад, правда, на одной из вечеринок он познакомился с американкой Эвелин, маленькой, хрупкой, с густой тeмной гривой кудряшек и грустно-испуганными глазами. Весь еe облик излучал детскую беззащитность.
—Не то, что наши русские бабы — танки в цветочках! — с восхищением подумал тогда Сэм. — Эта не запилит, не заорчт, не затыркает до полусмерти!
Эвелин с обожанием смотрела на Сэма снизу вверх, и от этого Сэм чувствовал себя ещч выше, сильнее и значительней. Во время свиданий в основном говорил Сэм, а Эвелин только слушала и поддакивала, даже ошибки в английском не поправляла, чтобы не перебивать, а русский акцент считала забавным и даже милым!
Беззащитность и беспомощность Эвелин были безграничны. В ее руках все ломалось, терялось и сыпалось. Она обжигала себе пальцы, ставя на огонь чайник; поскользнувшись, падала на свежевымытом полу и могла целый день простоять перед своей закрытой дверью, не справившись с замком. Непонятно, как она вообще жила раньше, до встречи с Сэмом. Опекать ее приходилось на каждом шагу, и по телефонному звонку приезжать на помощь днем и ночью. А звонки раздавались все чаще...
Сперва Сэму даже нравилось чувствовать себя незаменимым, но по странному стечению обстоятельств, кипяток из душа лился именно в тот момент, кода Эвелин хотела помыться, полочка на кухне падала точно ей на голову, а ножницы, иголки и ножи, казалось, только и ждали, чтобы вонзиться, уколоть, порезать!
Внутри Сэма завелся маленький червячок радражения, который с очередным несчастьем Эвелин становился все больше и больше. Терпению Сэма пришел конец после звонка Эвелин среди ночи. Во время сна в ухо ей залез таракан, да так глубоко, что домашними средствами его было не вынуть! Весь следующий день на работе после бессонной ночи, проведенной с Эвелин в госпитале, Сэм клевал носом, а вечером позвонил на телефонную станцию и поменял номер своего телефона, да еще приплатил за то, чтобы справочная никому не давала этот номер!
После Эвелин Сэм пару лет ни с кем не встречался. С утра до вечера он работал, собирал и разбирал компьютер, изредка виделся со старыми друзьями. Но у всех были семьи, свои заботы, и Сэм заскучал настолько, что когда двоюродная сестра предложила ему познакомиться со своей сослуживицей, сразу согласился, в тот же вечер позвонил Наташе, и на другой день они встретились.
Наташа Сэму понравилась. У нее было такое лицо, будто ей в рот попала смешинка, и она сдерживается, чтобы не рассмеяться.
—Симпатичный! —описывала Наташа Сэма в разговоре с подружкой.—Похож на ґехова без очков, но задиристый какой-то, все русское отрицает, а сам портному снес три старых костюма от умершего дяди перешивать. Нет, чтобы за те же деньги купить новый костюм и современный! Тоже мне, американец! Но зато от него веет порядочностью, по-моему, он хороший человек. Я верю в глаза, а они у него добрые!
—Неправильно ты живешь! — снисходительно поучал Наташу Сэм. — Тратишь деньги на какие-то бездарные русские концерты и рестораны! Деньги надо вкладывать во что-то нужное! Вот, например, место на кладбище ты себе уже купила?
—Нет! —прыснула Наташа.— А зачем? Я еще молодая, умирать не собираюсь!
—Это Америка! Всякое может случиться, и начнутся проблемы. Заранее обо всем думать надо!
—А ты-то сам уже присмотрел себе могилу?
—Еще нет, но собираюсь. Такие покупки сналету не делаются! Надо все взвесить, выбрать, обдумать...
—Думай! —отмахнулась Наташа.—А я лучше себе платье куплю новое, у меня день рождения через месяц, и, между прочим, круглая дата! Хочу быть красивой!
—А у меня день рождения через неделю, однако, мне это не мешает думать о серьезных вещах, — назидательно начал Сэм, но Наташа сморщила нос и взмолилась:
—Кончай эту похоронную тему, пойдем лучше на океан, погуляем, смотри, какая погода хорошая!
На Брайтонском бордвоке все ходили кругами, как когда-то в городской филармонии во время антракта. Пестрая толпа жевала огромные золотисто-аппетитные пирожки, грызла семечки и лизала стекающее по пальцам мороженое. Резвились разнаряженные в бальные платья и маленькие таксидо дети. Вечерние платья, рваные джинсы, золотые блузки, застиранные футболки, лаковые туфли, старые сникерсы, бриллиантовые серьги и пластмассовые бусы ярким хороводом сходились и расходились в только им одним хорошо известном порядке.
А рядом раскинулся желтый ковер песка, шумел сине-зеленый океан, кричали чайки и вкусный морской воздух щекотал ноздри, заставляя радоваться неизвестно чему!
На следующей неделе Наташа позвонила Сэму рано утром, перед уходом на работу.
— Поздравляю с днем рождения! — и лукаво хохотнула. — Хочу спеть специально для тебя! Слушай!
И на мотив хорошо знакомой песни с чувством запела:
Я могла бы тебе в день рождения
Впрок и саван, и гроб подарить,
Но хочу этой ночью весеннею
Лишь о жизни с тобой говорить!
Пусть березки шумят над могилами,
Ты там землю успеешь купить,
И, собравшись с последними силами,
Свой остаток сумеешь дожить!
А сегодня со мной, непрактичною,
Лишь о жизни и только любя!
Я желаю здоровья отличного,
ґтоб рассохся тот гроб без тебя!
На другом конце провода давился от смеха Сэм, но не подав вида, произнес в своей излюбленной снисходительно-насмешливой манере:
—Спасибо за оригинальное поздравление, однако, американки из тебя, увы, не получится!
Наташа и Сэм встречались так часто, что месяц перед днем рождения Наташи пролетел, как один день. Утром Наташу разбудил звонок в дверь. Посыльный вручил ей коробку, украшенную золотыми лентами. В коробке, завернутые в тонкую розовую бумагу, лежали двенадцать любимых Наташиных гвоздик. На маленькой открытке было написано:”Happy Birthday! With love. Sam”.
Сэм приехал вечером. Он вошел торжественно-напряженный, со странным выражением лица.
—Наташа!—произнес Сэм.—Я люблю тебя и хочу быть с тобой до конца моих дней!
Сэм сунул руку в карман...
—Кольцо! — замирая от восторга, подумала Наташа, но вместо заветной коробочки Сэм вынул белый конверт.
—Деньги?—разочарованно протянула Наташа.
—Лучше! — гордо вытянулся Сэм.— Открой и прочти!
Наташа распечатала конверт. На голубой вощеной бумаге с гербами и печатями сообщалось, что Сэм и Наташа являются совладельцами чудесного, райского куска земли на самом лучшем кладбище Нью-Йорка.